От Балтики до Багдада: удивительная одиссея норманнов-русов

За Волгу и Каспий: восточные пути норманнов/русов

Эпоха викингов, или норманнская экспансия IX–XI веков, охватила огромные пространства Европы и даже вышла за ее пределы. Обычно в центре внимания оказываются походы скандинавов на запад – в Англию, Францию, Исландию, Гренландию и Северную Америку, а также их путь «из варяг в греки» через Восточную Европу в Византию. Однако существовало и другое, не менее важное и захватывающее направление их активности – восточное, ведшее по рекам вглубь континента, к Каспийскому морю и даже в центры исламского мира, включая Багдад. В этих походах участвовали те же самые северные народы, которых в Западной Европе называли норманнами, а в восточноевропейских и арабских источниках – чаще всего русами.

Скандинавское определение Скандинавии как "vagina nationum" («чрева народов»), данное еще готским историком Иорданом в VI веке, убедительно подтвердилось в IX–XII веках. Одной из четырех мощных волн переселения народов, потрясавших Евразию с IV по XIII век (гуннской, арабской, норманнской и монгольской), норманнская волна была уникальна тем, что зародилась в самой Европе и распространялась не только по суше, но и по морю и рекам. Это позволило ей охватить гигантские пространства – от восточного побережья Северной Америки на западе до Урала на востоке, от Шпицбергена на севере до Марокко и Месопотамии на юге. Только в юго-восточном направлении норманнское продвижение шло преимущественно по суше и рекам. Норманнские дружины и купцы неоднократно пересекали всю Восточную Европу, достигали стен Константинополя, Каспийского моря и даже проникали дальше на юг.

Одним из ключевых маршрутов, использовавшихся русами для проникновения на восток, был путь по Волге. Спустившись по Дону, который источники называют «рекой славян», они достигали места максимального сближения Дона с Волгой в районе современного Волгограда (в арабских источниках упоминается хазарский город Хамлюдж в районе переволоки). Здесь суда перетаскивали по суше в Волгу. При этом русы должны были платить десятину правителю Хазарского каганата, контролировавшему этот стратегически важный пункт. Затем они снова садились на корабли и спускались вниз по Волге (Атылу) к ее устью. Волга выводила их в Каспийское море, которое в арабских источниках часто называется Джурджанским (по имени области Джурджан/Горган на юго-восточном побережье) или Хазарским. Побережье Каспия и становилось конечным пунктом их плавания, будь то торговля или грабеж.

Из прикаспийских областей, таких как Джурджания (Хорезм?), существовал и дальнейший путь – караванный – в самое сердце Арабского халифата, в Багдад. Русы навьючивали свои товары на верблюдов и отправлялись в долгое и опасное путешествие. Интересно, что в Багдаде, согласно арабскому географу IX века Ибн Хордадбеху, они использовали в качестве переводчиков славянских евнухов, что свидетельствует о сложном переплетении этнических и торговых связей того времени. Русы утверждали, что они христиане, и на этом основании платили подушную подать (джизью) как люди Писания, хотя их реальная религиозная принадлежность была, вероятно, иной или синкретичной.

Торговцы или разбойники? Русы на Волге и в Багдаде

Кем же были эти русы, проникавшие так далеко на восток и юг? Источники рисуют сложный и противоречивый образ, сочетающий черты отважных воинов, безжалостных грабителей и предприимчивых купцов.

Арабский географ IX века Ибн Хордадбех, описывая торговые пути халифата около 846 года (с дополнениями 885 года), упоминает о норманнских (русских) купцах, посещавших Багдад. Они привозили на продажу ценные меха – шкурки бобров и чернобурых лисиц, а также мечи – один из главных предметов скандинавского экспорта. Это свидетельствует о том, что уже к середине IX века скандинавские торговцы нашли путь в столицу халифата и наладили там торговые связи. Главными товарами, которые русы везли с севера, были меха (бобры, лисы, соболя, куницы, белки), мед, воск, возможно, янтарь и рабы. В обмен они получали серебро (в виде монет-дирхемов или слитков), шелковые ткани, пряности, ювелирные изделия, оружие и другие сокровища Востока.

Однако образ русов в восточных источниках далеко не всегда был мирным. Знаменитый арабский путешественник и писатель Ахмед ибн Фадлан, посетивший Волжскую Булгарию в 921–922 годах в составе посольства багдадского халифа, оставил уникальное описание своей встречи с русами на Волге, вероятно, в районе Итиля или Булгара. Он описывает их как людей высокого роста, светловолосых, с татуированными телами. Они прибывали по торговым делам на своих кораблях и строили на берегу Волги большие временные дома из дерева. Ибн Фадлан с нескрываемым удивлением и некоторым отвращением описывает их обычаи, которые казались ему дикими и нечистоплотными (например, совместное умывание в одной лохани). Он стал свидетелем и их языческих ритуалов: прибыв на пристань, каждый рус подходил к большому деревянному идолу с человеческим лицом, окруженному маленькими изображениями, и приносил ему жертвы (хлеб, мясо, лук, молоко, набиз – хмельной напиток), моля об успехе в торговле. Он перечислял перед идолом свои товары («девушек столько-то голов, соболей столько-то шкур») и оставлял часть в качестве дара. Ибн Фадлан также описал жуткий обряд погребения знатного руса, включавший человеческие жертвоприношения (убийство рабыни) и сожжение покойного вместе с имуществом и жертвами в ладье. Хотя Ибн Фадлан встретил русов в качестве купцов, его описание подчеркивает их языческие верования и суровые нравы, характерные для воинского общества.

Огнем и мечом по Каспию: дерзкие набеги русов (IX-X вв.)

Наряду с торговлей, другим важным проявлением активности русов на восточных путях были их дерзкие и опустошительные грабительские набеги на побережье Каспийского моря. Эти походы, осуществлявшиеся большими флотилиями, наводили ужас на жителей прибрежных областей Ирана, Азербайджана и Кавказа. Сведения об этих набегах сохранились в трудах арабских историков X-XIII веков, таких как ал-Масуди и Ибн Исфандийар.

Первые крупные разбойничьи походы русов из бассейна Волги на Каспий, согласно Ибн Исфандийару, относятся еще к 870–880-м годам, ко времени правления Хасана ибн Зайда в Табаристане (южное побережье Каспия). Сообщается, что русы пришли войной в Абаскун (портовый город или область на юго-восточном побережье), но Хасан ибн Зайд выслал войско и перебил всех пришельцев. Тем не менее, они успели разорить Абаскун и другие земли, занимаясь грабежом и убийством мусульман.

Следующий крупный набег датируется 297 годом хиджры (909–910 гг.). В этот год на Каспийском море появилось 16 кораблей русов. Они высадились в Абаскуне, разорили город Сари в Табаристане и область Пенджах-хезар, захватили много пленных и поспешно удалились по морю в сторону Дайлема (горная область к юго-западу от Каспия). Часть их высадилась на берег, другая оставалась на кораблях. Местный правитель Гиляншах приказал своему войску атаковать русов, сжечь их корабли и истребить высадившихся на сушу. Те русы, что остались на кораблях, обратились в бегство. Однако правитель Ширвана (область на западном побережье Каспия, в совр. Азербайджане) Ширван-шах узнал об этом, устроил им засаду на море и уничтожил всех до последнего. Летописец заключает, что так был положен конец набегам русов, однако это, видимо, было преждевременным утверждением.

Русы высаживались на берег в районе нефтеносных земель Баку и во владениях Ширван-шаха. Они также использовали острова недалеко от побережья в качестве баз. Когда местные купцы подплывали к этим островам на своих лодках для торговли, русы нападали на них. Тысячи мусульман погибли в этих стычках.

Русы оставались на Каспии в течение нескольких месяцев. Местные правители и население не имели достаточно сил, чтобы изгнать их, хотя и пытались организовать оборону. Наконец, набрав богатую добычу и множество пленных, русы двинулись в обратный путь.

Расплата на Волге: гибель флотилии и конец каспийских походов?

Возвращение русов из их опустошительного каспийского похода 912/913 года имело для них трагические последствия. События, развернувшиеся на Волге, ярко описаны тем же ал-Масуди и свидетельствуют о сложной политической обстановке в Хазарском каганате и о силе мусульманского элемента в его столице.

Достигнув устья Волги, русы, как и договаривались, послали гонцов с деньгами и частью добычи к хазарскому царю (беку), выполняя взятые на себя обязательства. Хазарский правитель, как уже упоминалось, не имел собственного флота и не мог помешать проходу русов. Однако о возвращении флотилии с богатой добычей стало известно мусульманской гвардии хазарского царя – ал-Ларсийа (хорезмийцам по происхождению) – и другим мусульманам, жившим в Итиле. Возмущенные тем, что русы грабили их единоверцев на Каспии, они обратились к царю с требованием разрешить им напасть на возвращающихся русов. К мусульманам присоединились и христиане Итиля, также имевшие причины для вражды с русами.

Хазарский царь оказался в сложной ситуации. С одной стороны, он дал русам разрешение на проход и получил от них долю добычи. С другой стороны, он не мог игнорировать требования значительной и хорошо вооруженной части населения своей столицы (ал-Масуди оценивает общую численность способных носить оружие мусульман и христиан в Итиле в 15 тысяч человек и отмечает, что царь не имел над ними полной власти). В итоге царь сообщил русам о готовящемся нападении, но не стал ему препятствовать.

Мусульманская гвардия и их союзники собрали свои силы и устроили засаду на Волге. Когда флотилия русов подошла, на нее напали. Завязалась ожесточенная битва, продолжавшаяся три дня. В конце концов, бог даровал победу мусульманам, как пишет ал-Масуди. Почти все войско русов погибло в этом сражении – одни пали от меча, другие утонули в водах Волги. Лишь немногим, около 5 тысяч воинов (если верить этой цифре), удалось спастись. Они бежали вверх по Волге, но и там их настигла месть – их перебили волжские булгары и другие местные племена. Ал-Масуди заключает, что после этой катастрофы русы больше не предпринимали набегов на Каспий «таким путем».

Однако другие источники, в частности, персидские, упоминают еще один, самый опустошительный поход русов на Каспий, который произошел позже – в 943–944 годах. В ходе этого похода русы захватили и несколько месяцев удерживали город Бердаа в Арране (Кавказская Албания, совр. Азербайджан), превратив его в свою базу для грабежа окрестных областей. Они были изгнаны оттуда лишь ценой больших усилий и потерь со стороны местных правителей, а также из-за эпидемии, вспыхнувшей в их собственном войске. Эти события показывают, что разгром 913 года, хотя и был тяжелым ударом, не положил конец активности русов в Каспийском регионе.

Наследие восточных походов: отголоски в истории и эпосе

Восточные походы норманнов-русов IX–X веков, хотя и менее известны в Европе, чем их западные экспедиции, оставили заметный след в истории народов Кавказа, Ирана, Средней Азии и самой Восточной Европы.

Интересно отметить контраст в освещении этих событий в источниках. В многочисленных скандинавских сагах и рунических надписях, подробно повествующих о походах в Англию, Францию, Средиземноморье и даже Византию («Грецию», Миклагард), упоминания о Каспийском море и странах к югу от него практически отсутствуют. Почему – неясно. Возможно, эти походы предпринимались другими группами скандинавов, не связанными с Исландией или Норвегией, где записывались саги. Возможно, эти предприятия считались менее престижными или были связаны с торговлей рабами, о чем не принято было упоминать.

Зато арабские и персидские авторы сохранили для нас яркие и подробные описания этих событий. В их трудах русы предстают как грозная, почти стихийная сила, вторгающаяся в мусульманские страны, опустошающая все на своем пути. Их часто называли «магусами» (огнепоклонниками, язычниками) или даже отождествляли с библейскими народами Гог и Магог, чье нашествие считалось предвестием конца света. Насколько глубокий след эти походы оставили в памяти народов региона, свидетельствует созданный великим азербайджанским поэтом XII–XIII веков Низами Гянджеви эпос «Искандер-намэ», где описывается вымышленный поход Александра Македонского (Искандера) против русов/варягов в их «Страну мрака».

Однако восточные источники рисуют и другую картину – русов как отважных и умелых купцов, проникавших по рекам и караванным путям до самого Багдада, центра тогдашнего цивилизованного мира. Багдад в IX–X веках был не только столицей Аббасидского халифата и оплотом ислама, но и крупнейшим городом мира, центром мировой торговли, науки и культуры, оттеснившим на задний план даже Александрию. Персидский залив в тот период был важнее Красного моря как торговая артерия. И норманны IX–X веков сумели найти путь в этот центр мира. Если об их появлении в Александрии нам ничего не известно, то Византию и Багдад они, несомненно, посещали.

Это опровергает одностороннее представление о средневековых норманнах исключительно как о воинах и грабителях. Они были также и предприимчивыми, удачливыми купцами, отлично знавшими, где можно выгодно продать свои товары (меха, рабов, оружие) и купить восточные сокровища. Их способность адаптироваться к разным условиям, совмещать войну и торговлю, проникать в самые отдаленные уголки известного мира была одной из причин их исторического успеха.

Нашествия скандинавских воинов и купцов на страны Восточной и Юго-Восточной Европы и Передней Азии продолжались, хотя и с меньшей интенсивностью, вплоть до XIII века. Показательно, что около 1200 года у грузинской царицы Тамары на службе находилось не менее 3 тысяч воинов-викингов (вероятно, варягов). Окончательно присутствие скандинавов в этом регионе прекратилось, по-видимому, только с монгольским нашествием, которое коренным образом изменило политическую и этническую карту Евразии.